В Екатеринбурге побывал уникальный музыкант-горловик из Колумбии.

JustMedia.ru посчастливилось познакомиться с мастером горлового пения из Колумбии Ikaro Valderrama за несколько часов до его выступления в Екатеринбурге. Он хорошо говорит по-русски, хотя признается, что порой словарного запаса не хватает для полноты выражения мыслей. Зато за него говорит латино-сибирская музыка, зародившаяся в недрах Байкала. Икаро несколько лет изучал русский язык в Башкирии, потом увлекся историей коренных народов и отправился в путешествии по Сибири. В нашей, как он выразился, спокойной и неспешной беседе, Икаро рассказал о том, что держит его в бескрайней России, как он относится к музыке, которую играют за деньги, какими лечебными свойствами обладает гитара и за что он благодарит Байкал.

—Тебя представляют как путешественника, музыканта и поэта. Кем ощущаешь себя в первую очередь?

—Первое, что сделал — написал стихи. Я много времени уделял рифме. А когда стал заниматься музыкой профессионально, поэзия стала бэкграундом, и сказать теперь, что для меня первоочередно — нельзя, для меня все это — единое целое: в музыке есть слова и опыт, который я собираю во время путешествий.

—Откуда пошло желание писать стихи? И как давно ты это делаешь?

—Со школы. Я учился в маленьком колумбийском городе Дуитама, в классе с гуманитарным уклоном. Я не любил математику и физику, отдавая предпочтение философии и литературе. У меня были хорошие учителя, именно в то время я стал много читать и начал писать. Сперва, как и все, — о чем-то личном, а более серьезно — уже в университете.

—А каким образом случился переход от поэзии к музыке?

—Моим первым инструментом была гитара, я не выпускал ее из рук. Пением я особо не увлекался, исполнял что-то для самых близких и друзей. Первая музыка, которой я стал учиться, — музыка индейцев Амазонии. Тогда это была просто игра для души, а не цель. Уже потом во время путешествия по Сибири, когда я выступал с друзьями, люди, послушав, спросили, где можно найти твою музыку? Это было неожиданно. С того времени я продолжил свой путь, решил развиваться дальше.

—Ты говоришь, гитара всегда была при тебе. Но откуда она взялась? Почему ты вдруг взял в руки инструмент?

—Лет в двенадцать я начал слушать рок-н-ролл. Появился интерес. Семья никак не повлияла. Папа, скорее, увлекался литературой, в доме всегда было много книг. Он тоже любитель музыки, но он никогда не играл.

—Ты пришел на встречу со своим музыкальным инструментом. Расскажи о нем.

—Это колумбийский куатро — народный инструмент с четырьмя струнами. На нем играют традиционную музыку, а рисунок сделал для меня этно-художник из Хакассии Алексей Топоев.

—А вообще у тебя на родине много музыкантов? Например, Урал считается «кузницей» рока. Какую музыку играют и слушают в твоем регионе?

—У нас много разных стилей, и хороший уровень исполнения как у академических музыкантов, так и просто любителей, которые собираются и играют народную музыку. Я всегда говорю, что Колумбия по сравнению с Россией очень маленькая страна. В ней обитают более ста племен. У океана живут черные люди — африканцы, которые переехали сюда. В Андах, где я родился, другая традиция, другая музыка, на юге — в Амазонии — люди по-другому живут и смотрят на мир, и у них своя музыка.

—Твоя музыка отличается от прочей в Колумбии или, наоборот, представляет собой некий симбиоз?

—Я сам задаюсь этим вопросом как музыкант. Я начал с музыки индейцев, потом добавилась латинская и алтайская музыка. Мне тяжело сказать, что я играю только этническую музыку. Меня направляет сама жизнь, и я понимаю, что мне нравится, что мне интересно. Сегодня это латино-сибирская музыка как с веселым ритмом, который ближе к регги и року, так и горловым пением с лирическими мотивами о природе, птицах или о Сибири, о которой я постоянно пою. Но даже сегодня эта музыка совершенствуется.

—Почему ты вдруг занялся горловым пением?

—Это древняя техника. Можно петь как животное, как птица, как река. Народы-кочевники создали разные стили, горловое пение — это пение природы. В Аляске этим занимаются женщины. В Южной Америке горлового пения нет, но там знающие люди могут издавать звуки тигра или ягуара. Но самые сильные и древние горловики, как мне кажется, родом из Сибири, из кочевников.

—То есть ты овладел этой техникой в нашей стране?

—Это произошло случайно. Я не думал, что буду заниматься этим всерьез. Изучение началось в Туве, но продолжилось у вас, на Урале. В Башкортостане Ильгам Байбулдин обучил меня узляу (горловое пение у башкир — прим. ред.).

—Тяжело ли дается горловое пение? Наверное, это большая нагрузка на связки?

—Нужно заниматься аккуратно и правильно. Важно почувствовать свое тело, узнать свои возможности, понять в какой тональности ты можешь исполнять песню и не нагружать организм. Лучше, чтобы был учитель из народа, который подскажет тебе, как это делать правильно.

—У твоей музыки есть душа?

—Каждая песня, не важно, написанная или просто исполненная мной, — это кусок моей жизни. Например, я был на Алтае, у меня сохранились воспоминания и впечатления, поэтому, когда я исполняю песню, я становлюсь ее частью. Поскольку я двигаюсь по миру, моя музыка тоже не стоит на месте, она развивается.

—Ты уже упоминал индейцев, еще я знаю, что ты знаком с шаманами из Сибири, расскажи об этом опыте.

—Есть разные значения слова «шаман», в одном из переводов, это человек, который поет. Я когда-то болел, мне помогла нетрадиционная медицина, и без музыки тоже не обошлось, она тоже лечит, в ней есть настроение. У меня был интерес к древним практикам, поэтому я отправился в Сибирь, где понял, что у этой музыки свой характер. Я приехал в Уфу, чтобы изучать русскую литературу — Достоевского, Пушкина, Толстого, Ахматову. Там я открыл для себя, что в России есть разные народы, я стал интересоваться их традициями, музыкой, чтобы донести ее до тех, кто не может побывать в этих местах. Музыка в Сибири — это как транспорт, способный перевезти человека из одного состояния в другое.

—Читала, что ты любишь озеро Байкал. Что тебе дал этот край?

—Я внутренне изменился. Он открыл меня как музыканта, потому что первые выступления были именно там. Было много туристов, они слушали, им нравилось. У Байкала своя энергетика, он меня понимал, как музыканта. Потом был альбом, посвященный озеру в знак уважения и благодарности.

—А знакомство с Екатеринбургом и местными музыкантами что-то привнесло в твое творчество?

—Русский регги в Екатеринбурге стал для меня открытием. Здесь я впервые познакомился с ребятами из группы «Путь Тольтека». Мне нравится, как этот стиль звучит на русском, потому что русский язык очень мелодичный. Мы уже играли вместе и, возможно, даже запишем совместную композицию.

—Многие музыканты начинают как любители, а потом уходят в шоу-бизнес, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Для тебя музыка — это хобби или источник дохода?

—Музыкальным бизнесом я стал интересоваться недавно, с тех пор как меня заметили и стали поступать предложения. Я не против, но в этом деле нужно быть аккуратным. Я играю музыку, потому что мне в такие моменты хорошо. Например, я грущу, мне не хочется ничего делать, но я знаю, что, когда возьму в руки инструмент, спустя 15-20 минут, мое настроение поднимется. Но когда ты начинаешь думать про деньги, ты теряешь цель и начинаешь играть то, что тебе не нравится.

—Ты сказал, что гитара всегда при тебе, игра поднимает тебе настроение, а сколько часов в день ты уделяешь музыке?

—Каждый день я могу играть по пять часов. Я играю постоянно. Когда я это делаю, я не думаю про деньги.

—Икаро, мы уже выяснили, что ты — кочевник, путешествуешь по миру. Куда направишься после Екатеринбурга?

—В России мои пути пересеклись с певицей из Хакасии. Мы недавно поженились и решили, что какое-то время будем жить у нее на родине. Мне нравится в Хакасии, я планирую делать музыку там, а следующим шагом, наверное, будет Южная Америка. Ты права, я много путешествую, но, чтобы написать музыку или книгу мне нужно осесть на одном месте, взять паузу, подумать о жизни. Когда-нибудь я обязательно отправлюсь в Африку, еще год назад я не думал об этом, но сегодня хочу ощутить силу и энергетику местной музыки. Но сейчас я решил обосноваться в Хакасии. Там есть мастер Сергей Чарков, который учит меня делать гитары. Я не очень хороший ученик, никогда раньше этим не занимался.

—Есть вероятность, что со временем ты сам изготовишь для себя гитару?

—Почему бы и нет?

—А есть ли у тебя понимание родного очага, или для тебя весь мир — это дом?

—У меня много друзей, и в разных странах я могу чувствовать себя как дома. Как я обычно говорю, у меня есть несколько юрт. В Индии, в Башкирии меня всегда примут. Но семья и родной язык — это важно.

Источник